История создания романа «Мастер и Маргарита»: от утраченных рукописей до посмертного триумфа
1929 год. В московской «Недре» появляется рукопись под псевдонимом К. Тугай — ранняя версия того, что спустя годы станет одним из величайших произведений XX века. Булгаков назвал её «Фурибунда», но публикации не последовало: в столице уже шёл торопливый запрет на всё, что могло быть сочтено мистическим или критическим.
Весна 1930-го. Узнав об отклонении пьесы «Кабала святош» властями, Булгаков уничтожил предшественника романа. В письме от 28 марта он признался:
«Моими руками черновик о нечистой силе ушёл в печку…»
Возрождение идеи (1931–1933)
Через два года, преодолев творческое отчаяние, писатель сел за чистый лист. В августе 1933-го он написал другу В. Вересаеву:
«Не знаю, кто вселился в меня — бес или муза, но страницы прошлых лет уже не дают покоя…»
И никто не сомневался: роман на века рождался вновь.
Первый полный черновик (1938)
К маю 1938-го рукопись обрела завершённую фабулу, а осенью началась долгожданная авторская правка. Страницы сыпались медленно, чуть ли не под музыку увядания здоровья — нефросклероз, как выяснилось позже, точил Булгакова так же неумолимо, как и роковые карандаши.
Последние штрихи перед уходом (февраль 1940)
13 февраля 1940 года, всего за три недели до ухода из жизни, писатель прекратил конечную редакцию на реплике Маргариты:
«Так это значит — литераторы идут за гробом?»
Он знал, что впереди — иная дорога, без возможности внести последний штрих.
Неидеальности черновиков и посмертные исправления
В сохранившихся набросках встречаются противоречия: Мастер то гладко бреется, то появляется уже с бородой, а биография Алоизия Могарыча в разных главах романа расходится в деталях. Посмертные редакторы пытаются сгладить эти перепады, восстанавливая зачёркнутые фрагменты.
Цензура и страх за судьбу романа
Булгаков не раз урезал политические аллюзии, опасаясь репрессий. Когда в октябре 1933 года арестовали его товарищей Эрдмана и Масса, автор ночью сжёг часть текста. Известный редактор Н. Ангарский, услышав первые главы в 1938 году, сразу сказал: «Нельзя печатать».
Жертва во имя искусства
12 лет — почти весь творческий расцвет — писатель жил под гнётом двойных обязанностей: ежедневной врачебной практики и алхимии романа. «Что будет с книгой?» — шептал он жене Елене, — «Вдруг она канет в бюро, усядет пыль в шкафу…»
Наследие бессмертия
Тем не менее, «Мастер и Маргарита» пережил цензуры и запреты. После смерти автора рукопись обрела читателя и стала каноном сатиры, философии и фантазии.